Не хочу я удобств. Я хочу Бога, поэзии, настоящей опасности, хочу свободы, и добра, и греха.
Простая милая сказка,взята с разрешения автора
31.08.2015 в 12:16
Пишет Wolfsmensch:В пятом мире, далеко от нашего множеством слоев, ночь творят люди-Звездостуки. Профессия необычна как и для нашего, так и для того мира - как только наступают сумерки, берут они свои стремянки, уходящие к небесам и идут пешком по мягкой дорожке из темноты вверх. Там их место.
Звездостуки за пазухой длинных одежд несут слабо мерцающие звезды. Те ворчат в неудобстве, ворочатся и постоянно приходится их держать крепко, дабы не упали. Если упадут - испугают ночных существ. По стремяке Звездостуки поднимаются к небу, которое в том мире можно ласкать пальцами, и оно нежно, как обтекаемый щелк, как теплое молоко. К нему прикрепляются звезды, которые тут же загораются, узнав свое теплое место. Заканчивается ночь обратным путем - Звездостуки снимают горящие огоньки и прячут в сумки.
- Опять звезду уронил, растяпа! Вот молодежь пошла, как таких только на работу берут?! - потряс небо возмущенный старческий крик, заставляя звезды недовольно подрагивать.- Вот из-за таких, как ты..
- Она сама из рук выскользнула! - небо вновь дрогнуло от оправдывающегося ломающегося юношеского голоса.
Ситшеч, паренек-Звездостук, неуклюже пошатывался на стремянке и виновато заламывал руки, глядя куда-то вниз на соломенные крыши домов жителей. Вот умудрился второй раз за неделю звезду уронить. Первая на земле запаниковала, испуганно бегая туда-сюда и сжигая собой в поле траву. Вторая же сейчас рисовала медленную белую черту своим хвостом, уносясь к земле. За ней следили множество пар внимательных глаз. Эти же глаза в следующие секунды осуждающе поглядывали на нерадивого.
- Сам за ней пойду и достану! - с вызовом заявил тот, устав от молчаливых слов. Взяв стремянку и сунув ее под мышку, Ситшеч упрямо начал спускаться вниз по мягкой дорожке темноты. Вслед ему что-то кричали и обещания надрать уши. Не слушал парень, только шел, поджав губы. Он никак не должен опозориться! Первая работа, и такая важная.
За звездой следили детские глаза, щурились, пытаясь как можно точнее запомнить каждый миг. За треснувшим стеклом маленького окна было плохо видно. Но такое интересное пятилетняя Арлим видела совсем нечасто.
Жила она с семьей бедно. Их покосившийся дом почти что сравнялся с землей, часто на ужин ели горькую редьку при огарке свечи, спать ложились на дурно пахнущей соломе. Но зато у нее была игрушка, что сделала ей покойная бабушка, кукла, с которой она говорила по ночам и игралась.
Оглянувшись на спящих мать с отцом в углу, девочка вдумчиво потеребила пальцем губу. Затем, улыбнувшись и утерев испачканное лицо ладонью, она взяла куклу за тряпичную руку и тихо подошла к приоткрытой двери, что поскрипывала на ветру. Оглянувшись еще раз, Арлим рыбкой нырнула в дверной проем и босыми ногами погрузилась в высокую траву, спугнув кучу светлячков. И побежала к падающей звезде навстречу.
Звезда все падала, лениво и неспеша. Уронили ее, так уронили - ей-то что? Давно хотела землю увидеть, надоели ей вечные споры сестер, у кого концы острее, кто мерцает ярче.
За ней по хвосту спускался Ситшеч. Спустившись наконец в то же поле, что и звезда, он почесал щеку и опустился на одно колено, вглядываясь. Вот там виднелся белый след звезды. Туда он и направился, чтобы взять упавшую и вернуть на небо.
Детская запачканная ручонка и громадная белоснежная ладонь столкнулись над мерцающим светом. Звезде же было все равно. Ей хорошо, ей мягко, и кто там над ней склонился, кто там испуганно пятится назад под пронзительным взглядом синих глаз - не волновало.
Ситшеч пристально оглядывал девочку. В грязной рваной одежде, низкая и худая, она выглядела совсем забитой и напуганной. Протянул было ей ладонь и уже раскрыл рот, чтобы сказать что-то - та побежала прочь. Догонять он ее не стал, только вдумчиво почесал подбородок, поднял звезду и крепко сжал в ладони. Свет струился сквозь пальцы к косому домику неподалеку.
- Ну молодец, наконец вернул, - одобряюще похлопывали его по плечам и спине у небес. Но Ситшечу было вовсе не до этого. Молча он прошелся к своему месту и прикрепил сонную звезду как раз над жильем семьи девочки. Прижал покрепче, чтобы свет падал ярче и вернулся к своим делам.
Наутро Арлим с удивлением гладила стволы яблонь, абрикосовых и вишневых деревьев подле домика. Родители дрожащими руками срывали сочные спелые плоды с веток, на которых тут же вырастали новые фрукты. Радостный отец нагружал старого ослика плодами и вел его к ближайшим деревням, продавал фрукты целый год и получали они из этого большую прибыль.
Год спустя щеголяла Арлим в новом платье на пороге отстроенного дома, наконец купили ей башмачки. Родители завели стадо овец, две коровы и коня.
Спустя пятьдесят лет смотрела Арлим на небо, вдумчиво подпирая щеку рукой и покачивая на коленях приемного внука. У ног ластился пес, жмурился и сонно гавкал на пролетающих птиц.
Спустя триста лет стоял у дома дуб, чей ствол сверкал по ночам белоснежным светом прямо под лучами звезды.
URL записиЗвездостуки за пазухой длинных одежд несут слабо мерцающие звезды. Те ворчат в неудобстве, ворочатся и постоянно приходится их держать крепко, дабы не упали. Если упадут - испугают ночных существ. По стремяке Звездостуки поднимаются к небу, которое в том мире можно ласкать пальцами, и оно нежно, как обтекаемый щелк, как теплое молоко. К нему прикрепляются звезды, которые тут же загораются, узнав свое теплое место. Заканчивается ночь обратным путем - Звездостуки снимают горящие огоньки и прячут в сумки.
- Опять звезду уронил, растяпа! Вот молодежь пошла, как таких только на работу берут?! - потряс небо возмущенный старческий крик, заставляя звезды недовольно подрагивать.- Вот из-за таких, как ты..
- Она сама из рук выскользнула! - небо вновь дрогнуло от оправдывающегося ломающегося юношеского голоса.
Ситшеч, паренек-Звездостук, неуклюже пошатывался на стремянке и виновато заламывал руки, глядя куда-то вниз на соломенные крыши домов жителей. Вот умудрился второй раз за неделю звезду уронить. Первая на земле запаниковала, испуганно бегая туда-сюда и сжигая собой в поле траву. Вторая же сейчас рисовала медленную белую черту своим хвостом, уносясь к земле. За ней следили множество пар внимательных глаз. Эти же глаза в следующие секунды осуждающе поглядывали на нерадивого.
- Сам за ней пойду и достану! - с вызовом заявил тот, устав от молчаливых слов. Взяв стремянку и сунув ее под мышку, Ситшеч упрямо начал спускаться вниз по мягкой дорожке темноты. Вслед ему что-то кричали и обещания надрать уши. Не слушал парень, только шел, поджав губы. Он никак не должен опозориться! Первая работа, и такая важная.
За звездой следили детские глаза, щурились, пытаясь как можно точнее запомнить каждый миг. За треснувшим стеклом маленького окна было плохо видно. Но такое интересное пятилетняя Арлим видела совсем нечасто.
Жила она с семьей бедно. Их покосившийся дом почти что сравнялся с землей, часто на ужин ели горькую редьку при огарке свечи, спать ложились на дурно пахнущей соломе. Но зато у нее была игрушка, что сделала ей покойная бабушка, кукла, с которой она говорила по ночам и игралась.
Оглянувшись на спящих мать с отцом в углу, девочка вдумчиво потеребила пальцем губу. Затем, улыбнувшись и утерев испачканное лицо ладонью, она взяла куклу за тряпичную руку и тихо подошла к приоткрытой двери, что поскрипывала на ветру. Оглянувшись еще раз, Арлим рыбкой нырнула в дверной проем и босыми ногами погрузилась в высокую траву, спугнув кучу светлячков. И побежала к падающей звезде навстречу.
Звезда все падала, лениво и неспеша. Уронили ее, так уронили - ей-то что? Давно хотела землю увидеть, надоели ей вечные споры сестер, у кого концы острее, кто мерцает ярче.
За ней по хвосту спускался Ситшеч. Спустившись наконец в то же поле, что и звезда, он почесал щеку и опустился на одно колено, вглядываясь. Вот там виднелся белый след звезды. Туда он и направился, чтобы взять упавшую и вернуть на небо.
Детская запачканная ручонка и громадная белоснежная ладонь столкнулись над мерцающим светом. Звезде же было все равно. Ей хорошо, ей мягко, и кто там над ней склонился, кто там испуганно пятится назад под пронзительным взглядом синих глаз - не волновало.
Ситшеч пристально оглядывал девочку. В грязной рваной одежде, низкая и худая, она выглядела совсем забитой и напуганной. Протянул было ей ладонь и уже раскрыл рот, чтобы сказать что-то - та побежала прочь. Догонять он ее не стал, только вдумчиво почесал подбородок, поднял звезду и крепко сжал в ладони. Свет струился сквозь пальцы к косому домику неподалеку.
- Ну молодец, наконец вернул, - одобряюще похлопывали его по плечам и спине у небес. Но Ситшечу было вовсе не до этого. Молча он прошелся к своему месту и прикрепил сонную звезду как раз над жильем семьи девочки. Прижал покрепче, чтобы свет падал ярче и вернулся к своим делам.
Наутро Арлим с удивлением гладила стволы яблонь, абрикосовых и вишневых деревьев подле домика. Родители дрожащими руками срывали сочные спелые плоды с веток, на которых тут же вырастали новые фрукты. Радостный отец нагружал старого ослика плодами и вел его к ближайшим деревням, продавал фрукты целый год и получали они из этого большую прибыль.
Год спустя щеголяла Арлим в новом платье на пороге отстроенного дома, наконец купили ей башмачки. Родители завели стадо овец, две коровы и коня.
Спустя пятьдесят лет смотрела Арлим на небо, вдумчиво подпирая щеку рукой и покачивая на коленях приемного внука. У ног ластился пес, жмурился и сонно гавкал на пролетающих птиц.
Спустя триста лет стоял у дома дуб, чей ствол сверкал по ночам белоснежным светом прямо под лучами звезды.